Сага о Кае Безумце [СИ] - Наталья Викторовна Бутырская

— Что с пацаном?

— Ничего. Я засунул его в ту же трещину, но камень приваливать не стал. Как очухается немного, сам вернется домой.

— Не вернется. Я ему ноги подрубил. Но хорошо, что ты не стал его убивать. Я обещал сохранить жизнь тем, кто не пригодится.

Тулле улыбнулся. Он не стал делать повязку на глаз, рана там затянулась и заросла рубцами. И было жутко смотреть, как он по привычке моргает двумя веками.

— Так. И что теперь?

— Теперь убивать Вигге!

Глава 7

Мы запихали трупы в ту трещину, где лежал Тулле, завалили ее камнями. Запах мог выдать их место, но мы надеялись, что Вигге не станет обнюхивать все здешние скалы. Раненого пацана отволокли туда, куда он попросил. Сказал, что там его отыщут.

Лучше было убить и его, и соплеменников. Если Вигге вдруг наткнется на одного из них и порасспрашивает, то узнает и о спасении Тулле, и о моем возвращении. Тогда умрем не только мы, но и все ульверы. Но я поклялся именем Фомрира!

Потом мы пробрались к побережью, отошли на полдня от лагеря, там отыскали даже не пещеру, а лишь укромное место среди камней, которое не просматривалось ни со стороны моря, ни со стороны скал. Там и залегли в ожидании кого-нибудь из ульверов.

Погода нас не радовала. Крыши не было, и ледяной дождь вперемешку со снегом выстужал все тепло из костей. Мы ютились под одним моим плащом. Вигге, урод, обоссал белую волчью шкуру Тулле у него на глазах, приказал помочиться своим хирдманам, а потом и вовсе спалил.

— Он тыкал меня лицом в горящую шкуру. Чудом тогда не выжег глаза.

— Я навалю самую огромную и вонючую кучу на носовую фигуру его корабля! — попытался подбодрить я друга.

— Корабль-то тут причем? — грустно улыбнулся Тулле. — Но твои кучи и впрямь самые вонючие на всем белом свете.

Ночью он спал беспокойно. Ворочался, мычал что-то сквозь зубы, а один раз проснулся от собственного крика.

— Он вырезал мне глаз. Снова… — шептал Тулле и ощупывал пустую глазницу. — Снова…

Я проклял себя за то, что не взял чего-нибудь горячительного. Ему нужно выпить, нажраться в слюни и забыть всё, что с ним случилось. Достаточно, что буду помнить я.

Мы проторчали в камнях полтора дня, не решаясь зажечь костер. Пили дождевую воду, которая собиралась во впадинах, и говорили, как было бы здорово умять кусок хорошо прожаренного мяса. Особенно плохо приходилось Тулле, который изрядно ослаб без еды. Помнится, я зверски хотел есть после получения руны и излечения ран. Сейчас же аппетита не было совсем. Порезы на груди и плече воспалились, воткнутый наконечник стрелы горел огнем, а я трясся от холода так, что камни ходуном ходили. И тварин дождь никак не улучшал моего состояния. Зато Тулле смеялся, что со мной никакого очага не нужно, я пыхал жаром ничуть не хуже.

Так что когда появились Видарссон и Эгиль, снова отправленные за плавником, я готов был убить их. Но тогда придется ждать еще Бездна знает сколько!

Я поднялся из укрытия, махнул рукой:

— Эй! Сюда!

— Ну ты и забрался, — укорил меня Кот. — Альрик сказал далеко не уходить. Я и так забрался да… Тулле? Живой!

И бросился обнимать его. Видарссон переминался позади: ему нравился Тулле, но совсем не нравился я.

— Не просто живой. Пятирунный! Выше меня только Альрик и боги!

— И украшениями, смотрю, обзавелся!

— Дороговато только они встали.

— Есть что пожрать? — нетерпеливо оборвал я их бесполезный разговор.

— Мы не думали, что вы выжили, но Вепрь силой впихнул нам вот это.

Эгиль махнул Видарссону, и тот вытащил из-за пазухи мешок со снедью. Тулле набросился на мясо и вяленую рыбу с урчанием.

— Как дела в лагере?

— Да не очень. Мы не смогли вчера выбраться, так как Вигге ни с того ни с сего взбеленился, обшарил лагерь, его люди перекрыли все проходы к нему. Рассорился с Лейфом, наорал на Кьелла. А как он разговаривал с Альриком! Спрашивал про тебя, кричал, что Беззащитный тебя укрывает, намекал на предательство. Как только Альрик удержался от поединка?

— Легко удержаться, когда супротив девятирунный, — буркнул Видарссон.

— Коли душа заячья, так любой куст страшным покажется, — отрезал я. — Скажи, чтоб Альрик пришел сюда. Поговорить надо.

— Ладно.

— И это… Оставь плащ, а? Мы тут продрогли до костей.

Эгиль, как ни дорожил волчьей шкурой, отказать не смог. И я с наслаждением завернулся в теплую сухую шерсть.

Когда парни ушли, я медленно и через силу пожевал рыбу. Тулле же изрядно повеселел, зарумянился и накинул мой промокший плащ сверху на плащ Эгиля.

Альрик пришел ближе к ночи. Вепрь первым делом кинулся к Тулле, чтобы проверить его раны. Хёвдинг же хмыкнул и сказал, чтоб он лучше полечил меня, ибо у Тулле был лекарь получше — сама благодать. Тогда Вепрь занялся моими ранами. Промыл порез на груди, намазал жижей, перемотал тряпками, потом проделал то же самое с плечом. Проверил шрам на голове и вытащил нитки оттуда.

— Еще на спине. Стрела.

Когда я стащил рубаху, Вепрь ткнул мне под ребра:

— Болван. Там у тебя всё загнило. Еще бы подождал, и гниль пошла бы в стороны. — И тут же укоризненно Альрику: — А ты не хотел меня брать!

Беззащитный подождал, пока Вепрь вырезал костяшку, выдавил гной и исполнил те же действия, что и раньше, и спросил:

— Кто?

— Вигге.

— Скольких ты убил?

— Я — ни одного. Всё — другу. Двоих вигговцев, еще двоих местных, трое айсландеров видели меня, я их покалечил, но оставил жизни.

— Зря.

— Я обещал.

— Что хочешь сделать?

— Убить Вигге, конечно, — удивился я вопросу. Ожидал, что хёвдинг отвесит затрещину за подобную глупость, и удивился еще больше, когда услышал его ответ.

— Хорошо.

Даже Тулле оторвался от ужина, который принес Альрик, и уставился на него.

— Что? — воскликнул Вепрь. — Хорошо? Уходить надо! Сбегать за Свартом, вытащить его из пещер и уходить с острова! И плевать на репутацию. В Хандельсби Кай потолкует с Магнусом, ты — с Рагнвальдом, да и дело с концом.

Альрик как будто и не слышал этих слов, наклонился ко мне и прошептал:

— Помнишь, я говорил, что всегда держу слово? Так вот. Пришло время его нарушить.

Нет, мы не подняли мечи и топоры и не пошли в лагерь с твердым намерением умереть или победить. Альрик сказал,